Белорусы, переселение в Сибирь (31.03.2015)

Белорусский путь в Сибирь

Исследования современных историков дают все основания полагать, что предки современных белорусов вместе с русскими принимали активное участие еще в самых ранних этапах освоения Сибири. В исторических исследованиях, опирающихся на анализ летописных источников, существует несколько гипотез о том, что в составе отряда Ермака были выходцы с белорусских земель, именовавшиеся "литвой". Понятием "литва" в сибирских летописях долгое время обозначались жители современной территории Белоруссии, ранее входившей в состав Великого княжества Литовского. Незадолго до начала присоединения Сибири к русскому государству в истории белорусского народа произошло значимое событие. В 1569 г. состоялось подписание Люблинской унии, в результате которой Великое княжество Литовское инкорпороиловалось в Польское королевство, образуя с ним "союзное государство" — Речь Посполиту.

Первоначально территория Великого княжества Литовского сохраняла значительную степень политической и культурной автономии. На ней продолжали доминировать православное вероисповедание и старобелорусский язык, имелись собственные войска, законодательная и судебная системы. Однако уже начиная с XVII в. для истории Речи Посполитой стали характерными процессы полонизации предков современных белорусов. В первую очередь это касалось многих представителей шляхты, для которых важным условием поддержания высокого общественного положения являлось принятие религиозных и общественных норм, господствовавших в то время в Польше. На этом фоне среди населения удаленных от крупных городов сельских районов продолжали жить многие архаические традиции, глубоко уходившие корнями в древнерусскую культуру. В этой ситуации национальное самосознание белорусов стало складываться очень поздно. Несмотря на то, что после третьего раздела Речи Посполитой в 1795 г. белорусские земли вошли в состав Российской Империи и на них вновь началось активное утверждение православия, процесс выделения белорусов в самостоятельную нацию начался лишь во второй половине XIX в. и завершился к двадцатым годам ХХ в.

Во второй половине XVI и XVII вв. между Речью Посполитой и Московским государством неоднократно возникали вооруженные конфликты. Пленную "литву" нередко отправляли в Сибирь в качестве служилых людей, поэтому среди первопроходцев и строителей первых сибирских городов было достаточно большое количество предков современных белорусов. В XVII и XVIII вв. были известны случаи добровольного переселения жителей Речи Посполитой на территорию Сибири из-за проводившейся в ней политики, которая притесняла православие и формировала крепостническое общество, неурожайных годов и голода.

Многие попавшие в Сибирь "литвины" относились к наиболее образованной прослойке ее населения. Значительная их часть на родине принадлежала к сословию служилой шляхты. Благодаря этому они принимали активное участие в общественной жизни первых сибирских городов и острогов, выполняли ответственные государственные поручения.

Новая многочисленная волна ссыльных белорусов прибыла в Сибирь после польского восстания 1863-1864 гг. Среди них были и те, кто активно поддержал мятежные действия революционера Кастуся Калиновского, сплотившего вокруг себя отряды крестьян для национально-освободительной войны польского и белорусского народов. В Иркутск был сослан один из его ближайших помощников, двоюродный брат Юзеф Калиновский. Эта волна ссыльных из Белоруссии подарила Сибири несколько выдающихся ученых. Среди них был географ и геолог И.Д. Черский, составивший первую геологическую карту побережья Байкала и предложивший одну из первых тектонико-палеографических схем внутренних районов Сибири. Коллега Черского Б.И. Дыбовский внес заметный вклад в изучение природных условий Прибайкалья. Говоря об исследователях Сибири, являвшихся выходцами из Белоруссии, нельзя не упомянуть ряд других выдающихся имен. Исследователь морей Северного ледовитого океана А.И. Вилькицкий, родившийся в Борисовском уезде Минской губернии, внес заметную лепту в попытку осуществления сквозного плаванья по северному морскому пути и его использованию в хозяйственных целях. Дело отца продолжил его сын Б.А. Вилькицкий. В 1914-1915 гг. он руководил гидрографической экспедицией, исследовавшей побережье Северного ледовитого океана, в ходе которой было осуществлено плаванье по Северному морскому пути из Владивостока в Архангельск. В 1932 г. возглавляемая уроженцем Могилева О.Ю. Шмидтом экспедиция на пароходе "Сибиряков" впервые в мире прошла за одну навигацию Северным морским путем. Отто Шмидт внес колоссальный вклад в развитие арктических исследований и освоение Крайнего Севера Сибири. Уроженец Минской губернии Э.К. Пекарский был автором первого словаря якутского языка.

Наиболее массовый характер переселения белорусов в Сибирь получили во второй половине XIX – начале ХХ столетий. Они являлись следствием, как аграрных реформ, так и стихийных переселений белорусских крестьян, связанных с малоземельем.

На территории ряда районов Западной Сибири переселенцы из Белоруссии получили название "самоходы". Местные жители чаще всего объясняют происхождение этого слова тем, что до постройки Транссибирской железнодорожной магистрали их предки двигались в Сибирь "своим ходом", везя свои пожитки на обозах. В белорусском языке слово "самохаць" означает "добровольно, по своему желанию". Таким образом, самоходами были те люди, которые пришли в Сибирь самовольно, тем самым представляя собой наиболее мобильную часть белорусского крестьянства, не побоявшегося пройти тысячи километров трудного пути в поисках лучшей доли. Можно говорить о том, что название "самоход" не тождественно по своей сути понятию "белорус". Скорее оно характеризует особый этнокультурный статус белорусских крестьян-переселенцев, со временем ставших полноправными сибиряками, но сохранивших при этом ряд самобытных особенностей своей традиционной культуры.

Одной из первых групп белорусских крестьян, переселившихся в Сибирь в результате аграрных реформ, стали так называемые "панцирные бояре". Они представляли собой особую категорию служилых людей, сложившуюся в XVI в. на территории современной Белоруссии. Первоначально они несли конную службу в панцирном облачении с тяжелым вооружением и занимали промежуточное положение между мелкой шляхтой и тяглыми крестьянами. После присоединения в конце XVIII в. восточных территорий Речи Посполитой к Российской Империи панцирные бояре вошли в сословие государственных крестьян. К этому времени по своему образу жизни и социальному статусу они стали близки к казакам и крестьянам-однодворцам. Возделывая землю, панцирные бояре занимались охраной приграничных рубежей и полицейской службой. Само понятие "панцирные бояре" к тому времени стало анахронизмом, однако сохранилось в качестве самоназвания этой категории людей.

В начале XIX в. в западных губерниях Российской Империи нарастала тенденция к обеднению и росту малоземелья государственных крестьян. Реформа управления государственными деревнями, разработанная П.Д. Киселевм (1837-41 гг.), предусматривала переселение государственных крестьян на новые земли в качестве одного из путей к разрешению сложившейся проблемы.

В 1850-1860 гг. несколько общин панцирных бояр, проживавших на территории Себежского и Невельского уездов Витебской губернии (в настоящее время территория Псковской области РФ) решились на переезд в далекую Сибирь. По положению, принятому Министерством государственных имуществ, каждый переселенец должен был получить не менее 15 десятин земли на душу, денежное пособие в размере 55 рублей и освобождение на 8 лет от натуральных и денежных повинностей, что являлось серьезным стимулом к переселению.

В 1853 г. П.Д. Киселев удовлетворил прошение первой группы панцирных бояр, изъявивших желание переселиться в Сибирь. Год спустя эти крестьяне пришли на отведенное им для переселения место в деревне Шестаковой Утчанской волости Ишимского округа (в настоящее время это территория Чистоозерского и Петуховского районов Курганской области). В 1858 г. для большой группы из 57 семей панцирных бояр из Себежского уезда была предоставлена земля в Бергаматской волости Тарского округа (в настоящее время территория Кыштовского района Новосибирской области).

В 1860-е гг. в Ишимский округ активно переселялись панцирные бояре из Невельского уезда Витебской губернии, поселившиеся в селах Мизоново и Локти. Часть этой партии переселенцев отправилась дальше, обосновавшись на территории современного Алтайского края в Баевском районе, селе Прослауха.

В большинстве случаев панцирные бояре, придя в Сибирь, подселялись к сложившемся здесь ранее старожильческим деревням. Как правило, это было обусловлено не личным выбором переселенцев, а решением представителей власти, выбиравших место для их приема. Сохранился целый ряд документальных свидетельств и устных преданий, указывающих на то, что во многих случаях панцирные бояре, пришедшие в Сибирь, оставались недовольны отведенными для них местами и требовали переселения на другие земли. Это было связано не только с неудовлетворительным качеством предоставляемых им угодий, но и со сложными взаимоотношениями, складывавшимися с местным старожильческим населением. Подобное противопоставление старожильческих и новопоселенческих крестьянских общин, основанное на мировоззренческой оппозиции "свой-чужой", не только препятствовало быстрой ассимиляции белорусских переселенцев на новом месте, но в некоторых случаях даже способствовало усилению их этнокультурной самоидентификации.

По рассказам старожилов из села Мизоново Ишимского района Тюменской области, после прихода панцирных бояр село оказалось разделенным на две части. В деревне даже существовал свой материальный маркер границы старожильческого и новопоселенческого миров. Для этих целей в условленном месте был установлен специальный межевальный столб. Даже после смерти местные старожилы и переселенцы находили свое последнее пристанище в разных местах. Для этих целей кладбище было разгорожено на две части специально вырытой канавой. На одной части хоронили чалдонов, на другой – самоходов.

Похожая ситуация сложилась и в соседнем селе Локти, куда прибыла другая партия панцирных бояр из деревни Рамуси Гультяевской волости Невельского уезда Витебской губернии.

Переселенцы жаловались властям на притеснения со стороны сибирских старожилов - чалдонов и обращались к ним с просьбой о предоставлении им отдельного участка земли для заселения. По сохранившемуся среди старожилов деревни преданию, которое записала бывший учитель Ново-Локтинской средней школы, краевед В.Л. Киселева (1930 г.р.), двое панцирных бояр даже специально отправлялись в Петербург, чтобы передать прошение о переселении государю. Как бы то ни было, просьба крестьян была удовлетворена, и им был предоставлен свободный участок земли между озерами Долгим, Бердюжьем и Пеньковым, находившийся в нескольких верстах от Локтей. Здесь ими была основана деревня, получившая название Новые Локти.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что, переселившись в Сибирь, панцирные бояре стремились основывать свои обособленные поселения, которые могли бы жить по собственным законам самоуправления. Однако государственная переселенческая политика во многих случаях инициировала процесс подселения групп переселенцев к сложившимся ранее старожильческим деревням.

Иная ситуация складывалась в тех малоосвоенных районах, в которых удельный вес переселенцев значительно превышал долю старожильческого населения. В рассказах проживающих в них потомков белорусских переселенцев значительно реже встречаются упоминания о противопоставлении себя старожильческой среде. Напротив, в этих случаях нередко можно встретить примеры этнокультурной консолидации между переселенцами разных национальностей. Ярким примером этому могут служить поселения белорусов в Иглинском районе Башкортостана. В конце XIX – начале ХХ вв. здесь возник целый ряд небольших хуторов, большинство из которых было первоначально основано латышскими переселенцами. Позднее в них начали активно подселяться выходцы из Белоруссии. Данная система хуторских поселений получила название "Балтийская колония". По рассказам информаторов - потомков переселенцев, несмотря на существование значительных культурных различий между белорусами и латышами (язык, вера, обычаи, приемы хозяйствования и т.д.), среди них доминировали тенденции к взаимному обмену культурным и хозяйственным опытом. Среди белорусов и латышей, проживающих в районе, нередко встречались смешанные браки, способствовавшие стиранию культурных граней между двумя народами.

Похожая ситуация была характерной и для ряда мест компактного проживания белорусов на территории Тарского района Омской области (д. Ермаковка, Атирка, Быган и др.). Во времена столыпинских переселений эти места активно заселялись и осваивались русскими, украинцами, белорусами, латышами, чувашами и представителями ряда других национальностей. Несмотря на отмечаемые в рассказах информаторов и документальных источниках случаи конфликтов между разными группами переселенцев, в целом здесь также отмечалась тенденция к смешанным бракам и заимствованиям друг у друга отдельных элементов традиционной культуры.

Во многих районах Западной Сибири в конце XIX – начале ХХ вв. для прибывавших в них белорусов было характерно основание небольших поселений хуторского типа. При этом сохранившиеся свидетельства указывают на то, что первоначально на новом месте общины крестьян из Белоруссии старались воспроизвести привнесенные со своей родины принципы планировки и архитектуры усадеб, а также методы ведения хозяйства. Однако уже к 1930-м гг. многие хутора и небольшие поселки белорусов прекратили свое существование, потому что “коллективизация и социалистические формы ведения сельского хозяйства предполагали "стягивание" населения в центры, объединение посевных площадей, применение новых агротехнических методов полеводства, иную организацию сельского быта”.

В результате проведения подобной политики население многих хуторов насильственными методами “сбивалось” в крупные колхозные поселки. Данные процессы положили начало серьезным трансформациям не только методов хозяйствования, но и многих основополагающих черт традиционной культуры и общностных взаимодействий белорусов, проживающих в Сибири.

Несмотря на эти процессы, многие ценности традиционной культуры в советское время продолжали оставаться в качестве важных инвариантов духовной жизни местных сообществ. Во многих семьях самоходов сохранялись религиозные традиции, календарная обрядность и фольклор, привезенные их предками из Белоруссии.

Механизмы сохранения и трансформации некоторых основных маркеров этнокультурной идентичности белорусских переселенцев

Одной из отличительных черт хозяйственной деятельности белорусов в Сибири являлось льноводство. Культивирование льна белорусские переселенцы начинали сразу при освоении участка под пашню ввиду того, что помимо его использования для изготовления одежды и масла он обладал полезными свойствами для подготовки под посев озимовых и помогал бороться с сорняками. В большинстве случаев выращивание и обработка льна преследовали цель обеспечить семью одеждой, необходимыми предметами быта и ритуально-обрядовых действий (скатертями, полотенцами, рушниками и т.д.). В годы советской власти в местах компактного проживания белорусов можно было нередко встретить попытки промышленного производства изделий из льна.

Во многих местах проживания потомков белорусских переселенцев сохранились достаточно стойкие традиции декоративно-прикладного искусства, привнесенные из мест выхода их предков. Прежде всего, это орнаментальные мотивы вышивки на полотенцах, рушниках, рубахах и сарафанах. Среди первых поколений переселенцев многие женщины носили некогда распространенные в Белоруссии андараки – шерстяные юбки из клетчатой ткани.

Одним из наиболее стойких маркеров традиционной белорусской культуры в Сибири являются особенности приготовления пищи. Среди национальных блюд почти все потомки белорусских переселенцев, живущих в Сибири, упоминают драники. Блюда из картофеля всегда занимали ключевое место в рационе белорусов. Среди мясной пищи были наиболее распространены блюда из свинины. Потомки переселенцев из Минской и Витебской губерний упоминают блюдо под названием комы, представляющие собой шарики из протертого картофеля с начинкой из сала или свинины, которые варятся в кипящей воде или запекаются в печи. Среди выходцев из разных районов Белоруссии существует целый ряд подобных блюд, носящих разные названия и имеющих свои различия в рецептах приготовления. Так, выходцы из западных районов Белоруссии чаще упоминают зразы, а также мучные и картофельные клёцки, которые, как правило, добавлялись в суп. Среди выходцев из восточных губерний нередко упоминаются колдуны – подобие пельменей из картофеля или теста, начиненных свининой или маком.

Многие представители первых поколений переселенцев говорили на белорусском языке. Их потомки, рожденные в Сибири, начали утрачивать чистоту родного языка, постепенно превращая его в специфический русско-белорусский диалект. Он может быть отчасти сопоставлен с феноменом "трасянки" – диалекта, получившего распространение в некоторых сельских районах Белоруссии, в котором преобладают русские слова, произносимые в соответствии с правилами лексики и фонетики белорусского языка.

В настоящее время среди большинства потомков белорусских переселенцев уже не сохранилось ярко выраженных диалектных различий со старожильческим населением. Однако в отдельных поселениях среди представителей старших поколений можно встретить элементы "белорусского говора", а также использование некоторых заимствованных из белорусского языка существительных, большинство из которых имеет особое значение в их быту (к примеру, вместо "лук" говорят "цыбуля", вместо "картошка" – "бульба" и т.д.).

Среди специфической календарной обрядности белорусов информаторы чаще всего называют такие праздники, как Купала, Юрьев день, Дзяды. Со временем многие из них утратили большинство элементов своего первоначального сакрального контекста. К примерам не утративших своего первоначального значения народных традиций белорусских переселенцев можно отнести почитание и обряд переноса иконы "Свеча", существующие в д. Осиновка Викуловского района Тюменской области. Почитаемая в этой деревне икона "Воскресение Христово", называемая местными жителями "Свеча", по преданию была привезена в Сибирь еще первым поколением переселенцев из Могилевской губернии и считалась хранительницей жителей этой деревни. Название иконы указывает на то, что обряд ее переноса, по всей видимости, когда-то был совмещен с некогда распространенным в некоторых районах Белоруссии народным праздником "Свеча", уходящим корнями в дохристианскую историю восточных славян. По существующей в деревне традиции, на каждое Рождество состоится сопровождаемый крестным ходом перенос иконы из одной избы в другую, где она будет находиться в течение года. Как правило, для хранения иконы выбор падает на старейших и наиболее уважаемых жителей деревни. Икону ставили на почетное место - в красный угол избы. Со временем для иконы "Воскресение Христово" был сделан специальный деревянный киот, в который помещены другие почитаемые в деревне иконы ("Святитель Николай", "Неопалимая купина" и др.). В оформлении иконостаса и традициях почитания иконы можно проследить присутствие многих специфических отголосков традиционной белорусской культуры. Так, иконостас украшен искусственными цветами, фольгой и народной вышивкой. У почитающих икону местных жителей существует обычай оставлять ей в "жертву" деньги, продукты или украшения, загадывая при этом в молитвах заветные, сокровенные желания. Есть обычай садиться под икону, получая таким образом "благословение". Дорога для крестного хода всегда устилается соломой. Сегодня на перенос иконы в Осиновку каждый год съезжается большое количество потомков белорусских переселенцев из разных районов Тюменской области.

Переселение в послевоенное время

Начиная с послевоенного времени миграции на территорию Сибири из Белоруссии как правило не носили специфического характера. В большинстве случаев они были типичными для общей ситуации в сфере трудовых миграций, существовавших в Советском Союзе. В то время, белорусы, так же, как и жители других союзных республик, приезжали в Сибирь в качестве участников крупных промышленных строек, устраивались здесь на работу по распределению после получения специального или высшего образования, участвовали в освоении нефтегазовых месторождений Западной Сибири вахтовым методом или переезжали жить в молодые индустриальные города Тюменского Севера. К началу 1990-х гг. по официальным данным в Сибири проживало и работало более 200000 белорусов. Их наибольшее число было сосредоточено в Тюменской области (49000 чел.), Красноярском крае (34000 чел.) и Иркутской области (26000 чел.). Следует отметить, что ввиду быстрых процессов ассимиляции белорусского народа на территории этнически родственной России и расплывчатых граней этнокультурной самоидентификации, присущих многим переселившимся сюда белорусам, реальное количество проживающих в Сибири людей, имеющих белорусские корни, в значительной мере превышает имеющуюся официальную статистику.

Говоря о системах расселения белорусов на территории Сибири, можно выделить их два наиболее значимых слоя. Первым из них является ряд расположенных в "глубинке" деревень, значительная часть населения которых имеет белорусское происхождение и продолжает в той или иной степени оставаться носителем характерных этнических традиций. Ко второму слою можно отнести некоторые, возникшие в советскую эпоху, индустриальные города и рабочие поселки, в строительстве которых принимало участие значительное число специалистов из Белоруссии, многие впоследствии остались проживать в них. К примерам подобных поселений можно отнести города Тюменского Севера Лангепас и Губкинский, в которых продолжают жить и работать большие белорусские диаспоры.

Один из наиболее важных вопросов изучения истории более чем четырех столетий миграций белорусов в Сибирь состоит в том, какую лепту вносили они в освоение ее территории, какие хозяйственные и культурные новшества были ими перенесены сюда. На рубеже XX и XXI столетий эти вопросы стали предметом целого ряда исследований, осуществляемых совместно учеными Национальной академии наук Республики Беларусь и Сибирского отделения РАН. Причины большого интереса к сотрудничеству в сфере подобных исследований во многом лежат в том, что ряд ведущих ученых СО РАН имел в своей родословной белорусские корни. Среди них в первую очередь следует отметить выдающуюся личность Валентина Афанасьевича Коптюга (1931-1997 гг.), возглавлявшего Сибирское отделение с 1980 по 1997 гг. Живя и работая в Сибири, В.А. Коптюг никогда не забывал о своем белорусском происхождении, с большим энтузиазмом относился к возможностям осуществления совместных научно-исследовательских работ, за что был избран зарубежным членом Национальной академии наук Беларуси. Другим выдающимся ученым СО РАН, имевшим белорусское происхождение, был академик Андрей Алексеевич Трофимук (1911-1999 гг.) — ученый-геолог с мировым именем, автор концепции крупных баз нефтегазодобычи в Восточной Сибири. Получив в 1994 г. государственную премию Российской Федерации, Трофимук передал ее детям Беларуси, пострадавшим в Чернобыльской катастрофе.

В 1998 г., вскоре после смерти В.А. Коптюга, было подписано соглашение о сотрудничестве СО РАН и НАН Беларуси, а также была учреждена премия им В.А. Коптюга, присуждаемая за наиболее выдающиеся совместные исследования сибирских и белорусских ученых. В период дезинтеграции научных связей на постсоветском пространстве эти меры способствовали активизации совместных усилий в решении ряда актуальных исследовательских задач в отдельных естественнонаучных и гуманитарных сферах.

Сегодня практически во всех регионах Сибири действуют различные белорусские общественные организации, землячества и фольклорные коллективы, деятельность которых вносит свой вклад в сохранение и популяризацию национальных традиций. Многовековые процессы этнокультурного синтеза сделали белорусскую культуру одной из заметных составляющих формировавшегося многочисленными народами культурного пространства Сибири.

Литература

1. Бандарчык В. К. Гісторыя беларускай этнаграфіі XIX ст. — Мн., 1964. (белор.) 
2. Белорусское Полесье. Сборник этнографических материалов, собранных М. Довнаром-Запольским. — Вып. I. Песни пинчуков. — К., 1895. 
3. Белорусы // Народы России. Атлас культур и религий. — М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. — 320 с. — ISBN 978-5-287-00718-8 
4. Булгаковский Д. Г. Пинчуки. Этнографический сборник. — СПб., 1890. 
5. Гринблат М. Я. Белорусы. Очерки происхождения и этнической истории. — Мн., 1968. 
6. Народы Европейской части СССР. — Т. 1. — М., 1964. 
7. Народы России: живописный альбом, Санкт-Петербург, типография Товарищества "Общественная Польза", 3 декабря 1877, ст. 43 
8. Носевич В. Л. Традиционная белорусская деревня в европейской перспективе. — Мн., 2004.
9. Молчанова Л. А. Материальная культура белорусов. — Мн., 1968. Россия. 
10. Полное географическое описание нашего Отечества. — Т. 9. / Под редакцией В.Семёнова. — СПб., 1905.

Статьи об этногенезе белорусов в «Советской этнографии»:

1. Седов В. В. К происхождению белорусов // Советская этнография. — № 2, 1967.
2. Третьяков П. Н. Восточные славяне и балтийский субстрат // Советская этнография. — № 4, 1967.
3. Жучкевич В. А. К вопросу о балтийском субстрате в этногенезе белорусов // Советская этнография. — № 1, 1968.
4. Гринблат М. Я. К происхождению белорусской народности (по поводу теории субстрата) // Советская этнография. — № 5, 1968.

Диаспора

1. Голубева Н. А.Беларускае замежжа=Белорусское зарубежье. — Мн., 2010.

Еще фото